Мы призываем лидеров свободного мира к более решительным действиям по освобождению политзаключенных, включающим в себя переговорные процессы, усилия как публичного, так и непубличного характера. Мы в свою очередь готовы принимать активное участие в разработке новых подходов, тактики и стратегии.
ЧИТАТЬ ЦЕЛИКОМ
Объединение родственников политзаключённых и бывших политзаключённых
Обращение родственников политзаключённых и бывших политзаключённых
Начиная с 2020 года Беларусь переживает самые массовые политические репрессии с момента обретения независимости. На данный момент в местах лишения свободы находятся около 1500 человек, признанных правозащитниками политическими заключенными. Но даже эта ужасная цифра не отражает истинных масштабов террора. Правозащитники не в состоянии собрать всю информацию о репрессиях, а сами узники и их близкие зачастую боятся рассказывать о том, что с ними происходит, опасаясь мести силовиков. Между тем, только по официальным данным за 2,5 года было возбуждено более 11,5 тысяч уголовных дел, связанных с политикой.
В тюрьмах политзаключенные сталкиваются с издевательствами, унижениями и шантажом. Им ограничивают переписку, лишают свиданий и передач, бросают в карцер. Нашитые на одежду жёлтые бирки и тяжелый принудительный труд в колониях — это то, чем в Беларуси карают за инакомыслие и желание жить в свободном обществе. Каждый день и час проведенный за решеткой — это пытка для политзаключенных и их родственников.
Мы с сожалением вынуждены констатировать, что для освобождения наших близких сегодня делается недостаточно. События последних лет в Беларуси зачастую сравнивают с войной и оккупацией. Но даже во время войны у пленных есть возможность вернуться домой. Перед нашими глазами пример Украины: за время конфликта сотни украинцев были освобождены из вражеского плена в результате переговоров и обмена. Переговоры об освобождении пленных никак не отразились на решимости Украины сражаться с агрессором до полного освобождения всех оккупированных территорий — напротив, возвращение героев только укрепляет моральный дух общества. Мы же в Беларуси за минувшие 2,5 года были свидетелями лишь единичных случаев освобождения политзаключенных. С одной стороны, это говорит о том, что нынешние подходы неэффективны. Но с другой стороны, доказывает, что спасение узников режима не является невыполнимой задачей.
Освобождение ВСЕХ политзаключенных и ПОЛНОЕ прекращение репрессий в Беларуси мы считаем задачей, которая не может ставиться под сомнения ни при каких обстоятельствах. Но способы решения этой задачи могут разниться. Каждый освобожденный политзаключенный - это уже маленькая победа, которая приближает нас к главной цели. Если сегодня есть возможность спасти хотя бы одного человека - мы должны это сделать. А завтра будем вытаскивать из застенков тех, кого сегодня освободить было невозможно.
Судьба Европы сегодня решается на полях сражений в Украине. Но противостояние российской агрессии не делает проблему политзаключенных в Беларуси менее важной — в обоих случаях речь идет о защите общечеловеческих ценностей. Мы призываем лидеров свободного мира к более решительным действиям по освобождению политзаключенных, включающим в себя переговорные процессы, усилия как публичного, так и непубличного характера. Мы в свою очередь готовы принимать активное участие в разработке новых подходов, тактики и стратегии.
На данный момент обращение собрало 91 подпись.
В инициативную группу входят:
Татьяна Хомич, сестра Марии Колесниковой
Александр Лойко, муж Ирины Славниковой
Светлана Мацкевич, бывшая супруга Владимира Мацкевича
Обращение можно подписать как публично, так и не публично, сделать это можно через контакт в телеграмме: @Freepolitzek
Наш телеграм-канал →
Наш инстаграм →
В тюрьмах политзаключенные сталкиваются с издевательствами, унижениями и шантажом. Им ограничивают переписку, лишают свиданий и передач, бросают в карцер. Нашитые на одежду жёлтые бирки и тяжелый принудительный труд в колониях — это то, чем в Беларуси карают за инакомыслие и желание жить в свободном обществе. Каждый день и час проведенный за решеткой — это пытка для политзаключенных и их родственников.
Мы с сожалением вынуждены констатировать, что для освобождения наших близких сегодня делается недостаточно. События последних лет в Беларуси зачастую сравнивают с войной и оккупацией. Но даже во время войны у пленных есть возможность вернуться домой. Перед нашими глазами пример Украины: за время конфликта сотни украинцев были освобождены из вражеского плена в результате переговоров и обмена. Переговоры об освобождении пленных никак не отразились на решимости Украины сражаться с агрессором до полного освобождения всех оккупированных территорий — напротив, возвращение героев только укрепляет моральный дух общества. Мы же в Беларуси за минувшие 2,5 года были свидетелями лишь единичных случаев освобождения политзаключенных. С одной стороны, это говорит о том, что нынешние подходы неэффективны. Но с другой стороны, доказывает, что спасение узников режима не является невыполнимой задачей.
Освобождение ВСЕХ политзаключенных и ПОЛНОЕ прекращение репрессий в Беларуси мы считаем задачей, которая не может ставиться под сомнения ни при каких обстоятельствах. Но способы решения этой задачи могут разниться. Каждый освобожденный политзаключенный - это уже маленькая победа, которая приближает нас к главной цели. Если сегодня есть возможность спасти хотя бы одного человека - мы должны это сделать. А завтра будем вытаскивать из застенков тех, кого сегодня освободить было невозможно.
Судьба Европы сегодня решается на полях сражений в Украине. Но противостояние российской агрессии не делает проблему политзаключенных в Беларуси менее важной — в обоих случаях речь идет о защите общечеловеческих ценностей. Мы призываем лидеров свободного мира к более решительным действиям по освобождению политзаключенных, включающим в себя переговорные процессы, усилия как публичного, так и непубличного характера. Мы в свою очередь готовы принимать активное участие в разработке новых подходов, тактики и стратегии.
На данный момент обращение собрало 91 подпись.
В инициативную группу входят:
Татьяна Хомич, сестра Марии Колесниковой
Александр Лойко, муж Ирины Славниковой
Светлана Мацкевич, бывшая супруга Владимира Мацкевича
Ольга Ивашина, жена Дениса Ивашина
Обращение можно подписать как публично, так и не публично, сделать это можно через контакт в телеграмме: @Freepolitzek
Наш телеграм-канал →
Наш инстаграм →
На данный момент собрана 91 подпись родных политзаключенных и бывших политзаключенных.
Среди публичных подписантов:
Среди публичных подписантов:
Одна из целей нашего открытого обращения и Объединения родных и бывших политзаключенных — подтолкнуть Европейский союз задействовать те самые “другие меры”. Объединившись, мы покажем Евросоюзу нашу заинтересованность в освобождении своих близких.
Напоминаем, что инициатива несет сугубо гуманитарный характер.
Обращение можно подписать как публично, так и не публично. Сделать это можно также через контакт в телеграме: @Freepolitzek или через чат-бот @freebelpolitzek_bot.
Напоминаем, что инициатива несет сугубо гуманитарный характер.
Обращение можно подписать как публично, так и не публично. Сделать это можно также через контакт в телеграме: @Freepolitzek или через чат-бот @freebelpolitzek_bot.
- Татьяна Хомич, сестра политзаключенной Марии Колесниковой
- Александр Лойко, муж политзаключенной журналистки Ирины Славниковой
- Игорь Ильяш, муж политзаключенной журналистки Екатерины Бахваловой
- Ольга Ивашина, супруга политзаключенного журналиста Дениса Ивашина
- Светлана Мацкевич, бывшая супруга политзаключенного Владимира Мацкевича
- Виктор Пархимчик, бывший политзаключенный
- Инна Широкая, бывшая политзаключенная
- Дарья Чульцова, журналистка, бывшая политзаключенная
- Сергей Стальмаков, бывший политзаключенный
- Вадим Хижняков, бывший политзаключенный
- Галина Антончик, дочь политзаключенного Рыгора Кастусева
- Яна Ковалёва, сестра политзаключенного Ильи Веремеева
- Надежда Лученок, дочь политзаключённого Владимира Мацкевича
- Игорь Юрчик, сын политзаключённого Александра Юрчика
- Дмитрий Фурманов, бывший политзаключенный
- Сергей Сидарович, бывший политзаключенный, сын политзаключенного Игоря Сидаровича
- Александр Андрушкевич, бывший политзаключенный
- Стефанович Антонина, мать политзаключенного Валентина Стефановича
- Горянский Владимир, бывший политзаключенный
- Игорь Банцер, бывший политзаключенный
- Костюченко Виктория, бывшая политзаключенная
- Николай Лабкович, брат политзаключенного Владимира Лабковича
- Дербыш Наталья, дочь политзаключенной Галины Дербыш
- Василий Кишкурно, муж Марины Золотовой
- Полиенко Дмитрий, бывший политзаключенный
- Теленченко Василий, бывший политзаключённый
- Горячко Наталья, мама политзаключенной Юлии Горячко
- Павел Колесников, двоюродный брат Марии Колесниковой
- Мария Бобович, бывшая политзаключенная
- Ольга Класковская, бывшая политзаключенная
Инициативная группа
В инициативную группу входят:
Вы можете подписать обращение как публично, так и непублично.
Сделать это можно через контакт в телеграме или через чат-бот
Объединение не является политической инициативой и несет сугубо гуманитарный характер. Мы призываем родных политзаключенных и бывших политзаключенных присоединяться к нам, чтобы вместе выработать механизм освобождения наших близких.
Сделать это можно через контакт в телеграме или через чат-бот
Объединение не является политической инициативой и несет сугубо гуманитарный характер. Мы призываем родных политзаключенных и бывших политзаключенных присоединяться к нам, чтобы вместе выработать механизм освобождения наших близких.
Частые вопросы
Мы собрали ряд аргументов «против переговоров с режимом» и постарались на них ответить:
После выборов 9 августа 2020 года, когда начались массовые протесты, была надежда на смену власти, и одним из инструментов виделась «делегитимация» режима. Делегитимация подразумевала прекращение всех контактов стран Запада с режимом Лукашенко, непризнание его в качестве законного руководителя Беларуси, и т.п.
Однако по прошествии двух с половиной лет мы вынуждены констатировать, что эта стратегия не сработала. Лукашенко по-прежнему контролирует территорию страны, бюрократический аппарат и силовые структуры. С этим фактом необходимо считаться и искать новую стратегию.
Даже в ситуации войны стороны вступают в переговоры об обмене пленными, что является не только правомерным, но и морально оправданным действием.
Однако по прошествии двух с половиной лет мы вынуждены констатировать, что эта стратегия не сработала. Лукашенко по-прежнему контролирует территорию страны, бюрократический аппарат и силовые структуры. С этим фактом необходимо считаться и искать новую стратегию.
Даже в ситуации войны стороны вступают в переговоры об обмене пленными, что является не только правомерным, но и морально оправданным действием.
Это заблуждение. Антитеррористические группы, как правило, включают специалистов по переговорам с террористами. Цель таких переговоров не в том, чтобы выполнить все условия террористов, а в том, чтобы сохранить жизнь заложникам и в итоге устранить террористическую угрозу. Умелые переговорщики могут добиться освобождения части или всех заложников.
Мы вынуждены признать, что диктатуры часто используют заложников, чтобы добиться выполнения своих условий и укрепить свои позиции. Разумеется, мы все — противники режима — не желаем укрепления авторитарной власти. Однако на другой чаше весов находятся наши родственники, друзья и единомышленники.
Имеем ли мы право платить за «ослабление» режима ценой свободы, здоровья и жизни людей? Особенно в ситуации, когда этого «ослабления» не происходит и перспектива освобождения отодвигается все дальше?
Выражение «торговля людьми» в данном случае вводит в заблуждение, так как скрывает неприглядную правду. Правда заключается в том, что мы соглашаемся обменять жизнь наших сограждан на достижение неких целей. Пусть это и высокие и благородные цели — демократия, свобода и так далее. Ведь платим мы за это не своими, а чужими жизнями, жизнями тех, кому в отличие от нас повезло меньше и они оказались в тюрьмах и лагерях.
Мы вынуждены признать, что диктатуры часто используют заложников, чтобы добиться выполнения своих условий и укрепить свои позиции. Разумеется, мы все — противники режима — не желаем укрепления авторитарной власти. Однако на другой чаше весов находятся наши родственники, друзья и единомышленники.
Имеем ли мы право платить за «ослабление» режима ценой свободы, здоровья и жизни людей? Особенно в ситуации, когда этого «ослабления» не происходит и перспектива освобождения отодвигается все дальше?
Выражение «торговля людьми» в данном случае вводит в заблуждение, так как скрывает неприглядную правду. Правда заключается в том, что мы соглашаемся обменять жизнь наших сограждан на достижение неких целей. Пусть это и высокие и благородные цели — демократия, свобода и так далее. Ведь платим мы за это не своими, а чужими жизнями, жизнями тех, кому в отличие от нас повезло меньше и они оказались в тюрьмах и лагерях.
Имеем ли мы право платить за «ослабление» режима ценой свободы, здоровья и жизни людей? Особенно в ситуации, когда этого «ослабления» не происходит и перспектива освобождения отодвигается все дальше?
Выражение «торговля людьми» в данном случае вводит в заблуждение, так как скрывает неприглядную правду. Правда заключается в том, что мы соглашаемся обменять жизнь наших сограждан на достижение неких целей. Пусть это и высокие и благородные цели — демократия, свобода и так далее. Ведь платим мы за это не своими, а чужими жизнями, жизнями тех, кому в отличие от нас повезло меньше и они оказались в тюрьмах и лагерях.
Мы вынуждены признать, что диктатуры часто используют заложников, чтобы добиться выполнения своих условий и укрепить свои позиции. Разумеется, мы все — противники режима — не желаем укрепления авторитарной власти. Однако на другой чаше весов находятся наши родственники, друзья и единомышленники.
Имеем ли мы право платить за «ослабление» режима ценой свободы, здоровья и жизни людей? Особенно в ситуации, когда этого «ослабления» не происходит и перспектива освобождения отодвигается все дальше?
Выражение «торговля людьми» в данном случае вводит в заблуждение, так как скрывает неприглядную правду. Правда заключается в том, что мы соглашаемся обменять жизнь наших сограждан на достижение неких целей. Пусть это и высокие и благородные цели — демократия, свобода и так далее. Ведь платим мы за это не своими, а чужими жизнями, жизнями тех, кому в отличие от нас повезло меньше и они оказались в тюрьмах и лагерях.
Разумеется, мы все желаем освобождения всех политзаключенных сразу. Однако такая установка блокирует возможность освобождения хотя бы части. Слишком высокие требования не дают переговорам начаться.
Давайте поставим вопрос иначе: что предпочтительнее, освободить некоторых или никого? И картина сразу меняется. Лучше помочь хотя бы кому-то, чем не помочь никому.
Давайте поставим вопрос иначе: что предпочтительнее, освободить некоторых или никого? И картина сразу меняется. Лучше помочь хотя бы кому-то, чем не помочь никому.
Это очень непростой и справедливый вопрос. Жизнь каждого человека одинаково бесценна. Однако мы можем выбрать гуманитарное основание для определения первоочередной группы. А именно тех, кто страдает от тяжелых заболеваний и может не дожить до момента освобождения.
Что касается остальных, то выбор будет зависеть не от нас. Скорее всего списки кандидатов на освобождение нам будут представлены той стороной. Мы понимаем, что эти списки будут составлены из циничных расчетов выгод, которые захочет получить режим, но наша задача — бороться за каждого политзаключенного.
Что касается остальных, то выбор будет зависеть не от нас. Скорее всего списки кандидатов на освобождение нам будут представлены той стороной. Мы понимаем, что эти списки будут составлены из циничных расчетов выгод, которые захочет получить режим, но наша задача — бороться за каждого политзаключенного.
Скорее всего, так и будет. Однако данное возражение не должно служить оправданием для нашего бездействия.
Во-первых, новые аресты и посадки происходят уже более двух лет независимо от наших действий и взглядов. Количество политзаключенных увеличивается день ото дня.
Во-вторых, несмотря на то, что режим будет и дальше использовать заложников для достижения своих целей, наш долг — бороться за каждого независимо от намерений режима. Если мы считаем жизнь каждого бесценной, то мы не имеем права делать количественные расчеты. Иначе мы придем к аморальному принципу, что жизнь одного человека менее ценна, чем жизнь двоих или троих.
В-третьих, задачей переговоров должно быть также и предотвращение увеличения количества новых заложников.
В любом случае, рано или поздно этот процесс остановится. Количество репрессированных будет уменьшаться.
Во-первых, новые аресты и посадки происходят уже более двух лет независимо от наших действий и взглядов. Количество политзаключенных увеличивается день ото дня.
Во-вторых, несмотря на то, что режим будет и дальше использовать заложников для достижения своих целей, наш долг — бороться за каждого независимо от намерений режима. Если мы считаем жизнь каждого бесценной, то мы не имеем права делать количественные расчеты. Иначе мы придем к аморальному принципу, что жизнь одного человека менее ценна, чем жизнь двоих или троих.
В-третьих, задачей переговоров должно быть также и предотвращение увеличения количества новых заложников.
В любом случае, рано или поздно этот процесс остановится. Количество репрессированных будет уменьшаться.
Отсутствие переговоров тоже ничего не изменило в желаемую для нас сторону. Скорее наоборот. Режим по-прежнему крепко стоит на ногах, репрессии усиливаются, количество политзаключенных растет, а условия их содержания ухудшаются.
Мы не можем не считаться с этой реальностью и продолжать жить иллюзиями. Наш долг — сделать все от нас зависящее, чтобы помочь тем, кто находится в заключении.
Мы не можем не считаться с этой реальностью и продолжать жить иллюзиями. Наш долг — сделать все от нас зависящее, чтобы помочь тем, кто находится в заключении.
Откуда нам известно, что было сделано «все возможное»? Какие действия были предприняты Светланой Тихановской и ее Кабинетом? Достаточно ли усилий было приложено? Все ли возможности были использованы?
Мы ничего этого не знаем и не можем судить об эффективности и достаточности действий ОСТ. Нам просто предлагают поверить на слово. Проблема политзаключенных насколько важна и чувствительна, что мы не можем просто принять на веру эти утверждения. Более того, если кому-то не удалось достичь целей, то из этого не следует, что никому другому тоже не удастся.
Мы ничего этого не знаем и не можем судить об эффективности и достаточности действий ОСТ. Нам просто предлагают поверить на слово. Проблема политзаключенных насколько важна и чувствительна, что мы не можем просто принять на веру эти утверждения. Более того, если кому-то не удалось достичь целей, то из этого не следует, что никому другому тоже не удастся.
Вопрос санкций не связан напрямую с вопросом политзаключенных. Большая и наиболее существенная часть санкции вводилась не из-за политзаключенных, и их снятие не означает автоматически их освобождение.
Проблема политзаключенных гораздо более сложная, и искать ее решение нужно не только в плоскости санкционной политики. Наша задача — добиться освобождения политзаключенных, и для этого нужно использовать самые разные способы.
Проблема политзаключенных гораздо более сложная, и искать ее решение нужно не только в плоскости санкционной политики. Наша задача — добиться освобождения политзаключенных, и для этого нужно использовать самые разные способы.
Здесь нет готовых и однозначных решений. Мы исходим из того, что Лукашенко уязвим, что он понимает, что односторонняя опора на Россию не менее опасна для его власти, чем демократические процессы в стране. Поэтому он ищет контакты с Западом, чтобы уравновесить все возрастающее влияние России. Эту уязвимость можно использовать в переговорах о политзаключенных.
Чтобы предложить конкретные способы, прежде всего нужно узнать, чего именно хочет Лукашенко. Только после этого можно предложить конкретный ответ, сделать встречное предложение, начать искать компромисс.
Чтобы предложить конкретные способы, прежде всего нужно узнать, чего именно хочет Лукашенко. Только после этого можно предложить конкретный ответ, сделать встречное предложение, начать искать компромисс.
Мы понимаем это, поэтому наша цель не в том, чтобы стать стороной переговоров, а чтобы побудить западные правительства начать такие переговоры. Реальные рычаги воздействия есть у Германии, США, Франции и т.п.
Однако инициатива новой стратегии должна исходить от нас, то есть от демократической части беларусского общества. Если мы сформулируем этот запрос, обозначим наши цели и задачи, то Запад будет вынужден на это реагировать.
Однако инициатива новой стратегии должна исходить от нас, то есть от демократической части беларусского общества. Если мы сформулируем этот запрос, обозначим наши цели и задачи, то Запад будет вынужден на это реагировать.
Ни в коем случае. Мы рассчитываем, что Светлана Тихановская пересмотрит свою позицию и будет сотрудничать с нами и всеми, кто выступает за переговорную линию. Цели у нас совпадают — освобождение всех политзаключенных и прекращение репрессий. Но мы надеемся, что в Офисе согласятся, что пути к достижению этой цели могут разниться.
Несомненно, есть те, кто сознательно выбрал тюрьму другим возможным альтернативам. Это героический поступок, мы понимаем и уважаем этот выбор. Однако далеко не все готовы стоически отказываться от свободы. Большинство политзаключенных хотело бы выйти на свободу, и мы обязаны дать им такую возможность.
Мы предполагаем, что разговор об освобождении будет происходить индивидуально по каждому политзаключенному и решение принимать будем не мы. Со своей стороны мы приложим все усилия, чтобы в первую очередь выходили политзаключенные с тяжелыми заболеваниями, пожилые люди и несовершеннолетние.
- У меня нет возможности у него спросить. Я беру на себя ответственность.
- Мы должны использовать все возможности, которые у нас есть.
- Более 90% опрошенных положительно относятся к тому, что политзаключенные пишут прошение о помиловании https://public.flourish.studio/story/1719152/
email: freebelarusprisoners@gmail.com
Связаться с нами: